Устойчивое развитие невозможно без трансформации финансирования
Всё большее число компаний в мире начинает следовать принципам ESG. Особенно серьезно этот тренд заметен в работе рынков капитала: зарубежные эмитенты активно выпускают облигации в ESG-форматах, а международные инвесторы стали более требовательны к анализу инструментов и корпоративных стратегий. Газпромбанк — один из лидеров в России по организации выпусков облигаций и еврооблигаций — активно внедряет принципы устойчивого развития на российском рынке. Первый вице-президент Газпромбанка — глава блока рынков капитала Денис Шулаков рассказал «Известиям», как ESG-повестка реализуется на практике и с какими вызовами сталкивается финансовая организация.
— Как Газпромбанк участвует в ESG-трансформации в области привлечения финансирования на международных долговых и акционерных рынках капитала? Навсегда ли с нами эта повестка?
— Уверен, что ESG-финансирование — уже даже не долгосрочный тренд, а набор международно признанных требований, который позволяет эмитентам занимать на публичных рынках капитала, обеспечивая соответствие бизнес-стратегий представляемых ими компаний, финансовых или публичных институтов как целям устойчивого развития, так и ожиданиям инвесторов. Мы в Газпромбанке детально изучаем международный опыт, возможности его применения для российских заемщиков на международных рынках и активно участвуем в разработке ESG-инструментов в российском праве.
За последний год Газпромбанк стал организатором 12 сделок по размещению облигаций с ESG-лейблом для 10 эмитентов на общую сумму 3,2 млрд в долларовом эквиваленте на российском и международном рынках: пять сделок в зеленом формате — один евробонд и четыре локальных бонда, четыре сделки в социальном формате — два евробонда и два локальных выпуска, один евробонд в формате устойчивого развития и два евробонда в формате Development Impact.
Мы выступили организатором дебютных размещений зеленых облигаций Москвы и «Атомэнергопрома», зеленых бессрочных еврооблигаций РЖД, еврооблигаций устойчивого развития минфина Узбекистана, социальных еврооблигаций РЖД, Совкомбанка, социальных инфраструктурных облигаций ДОМ.РФ и Development Impact еврооблигаций «ФосАгро». Газпромбанк также оказал поддержку правительству Москвы по взаимодействию с Люксембургской зеленой биржей. Как результат, Москве успешно удалось включить свой зеленый выпуск в официальный котировальный список биржи (Securities Official List) и в базу данных для инвесторов LGX DataHub.
Сейчас Газпромбанк занимает первое место по диверсификации эмитентов среди банков — организаторов ESG-выпусков из России и СНГ, а также по количеству организованных сделок в ESG-форматах из России и СНГ в 2021 году.
— Сложно ли было включиться в ESG-гонку?
— Я не считаю, что это гонка — по-другому работать, во всяком случае на публичных рынках, уже не получится, следовательно, подходить к вопросу нужно спокойно, системно, основательно, причем по всем направлениям деятельности. Например, Газпромбанк недавно присоединился к международному сообществу ответственного банкинга: подписал «Принципы ответственной банковской деятельности» финансовой инициативы ООН по окружающей среде UNEP FI, и заявляем, что соблюдение принципов ESG является для нас приоритетом. На этой основе у нас есть право давать рекомендации нашим клиентам, в том числе с учетом собственного опыта.
— Какую позицию занимает банк по ESG в финансовом секторе?
— Если смотреть в разрезе рынков капитала, то мы занимаем лидирующее место среди банков — организаторов выпусков ESG-облигаций: локальных и еврооблигаций в 2021 году, а также первое место по диверсификации эмитентов из России и других стран СНГ, но это не самоцель. Это только начало большого пути, и здесь важно расширить число единомышленников как среди банков-партнеров, так и среди клиентов, будь то эмитенты или инвесторы, причем не только в России. Вместе с J.P. Morgan и Citi нам удалось поучаствовать в размещениях Green, Social, Sustainability и Development Impact облигаций для эмитентов из стран СНГ.
— Какие тенденции в сфере ESG-финансирования в целом вы видите?
— Впечатляет пример французских финансовых институтов, которые разрабатывают собственные стандарты и инструменты ответственного финансирования. Например, французский инвестор Axa, первым предложивший Transition Bond Guidelines (переходные облигации) и прототип таксономии переходных проектов. Или французский банк BPCE, который организовал первое частное размещение такого класса активов. Мы, в свою очередь, эту передовую практику предлагаем реализовать не только в Газпромбанке, но и на российском рынке в целом.
С большим интересом наблюдаем за развитием новых форматов облигаций с ESG-лейблом: за последний год, например, оформилась четкая тенденция по финансированию проектов, связанных с «голубой» экономикой — устойчивым использованием морских, океанических ресурсов. Драйверами направления сейчас выступают азиатские страны.
В сентябре 2020 года «голубые» еврооблигации выпустил Bank of China — на $500 млн сроком на три года и 3 млрд юаней на два года. Сделка собрала сразу несколько рекордов: это первый выпуск «голубых» облигаций в Азии, первый выпуск «голубых» облигаций корпоративным эмитентом и первый выпуск подобного инструмента коммерческим банком. Кроме того, это еще и самый крупный выпуск таких облигаций вообще.
Еще одна важная тенденция — выход всё большего количества суверенов на международные рынки капитала в форматах устойчивого долга. И если раньше преимущественно размещались зеленые либо социальные облигации, то сейчас вектор сменился на использование комбинированного формата под зеленые и социальные проекты — я говорю об облигациях устойчивого развития, или Sustainability Bonds. Что примечательно, часто здесь дебютируют эмитенты из развивающихся стран. Россия имеет большое соприкосновение с морской экономикой, в том числе с такими уникальными экосистемами, как Арктика, и мы видим прекрасную возможность реализовать дебютные «переходные» инструменты российских эмитентов. Полагаем, что под реализацию переходных проектов в северных регионах было бы целесообразно ввести новый лейбл устойчивых облигаций — арктические, или Arctic Transition, — учитывая колоссальную важность сохранения арктической экосистемы в условиях изменения климата на всей планете.
Отрадно, что формат облигаций устойчивого развития достаточно оперативно удалось разработать и ввести в российское правовое поле — с 23 ноября вступили в силу изменения в стандарты эмиссии ценных бумаг ЦБ РФ.
— Готово ли законодательство России к переходу на ESG-финансирование?
— Как я уже отметил выше, российское законодательство уже совершает данный переход — стандарт облигаций устойчивого развития успешно прошел регистрацию в Минюсте, а в начале 2022 года должны быть приняты также стандарты переходных и Sustainability-Linked облигаций. Последние две категории инструментов являются краеугольным камнем для развития ESG-финансирования в России. Именно они открывают эмитентам из углеродоемких отраслей доступ к данному рынку, равно как и возможности по скорейшей трансформации своих бизнес-моделей. В зарубежной практике только в 2021 году мы увидели дебют сразу трех эмитентов из нефтегазовой отрасли с инструментами в данных двух форматах — итальянская Eni (SLB), испанская Repsol (SLB/Transition) и крупнейший канадский оператор нефте- и газопроводов Enbridge (SLB).
В разрезе российской экономики лишь 4% отраслей могут претендовать на статус зеленых, и около 40% вклада в ВВП формируется из углеродоемких отраслей. Таким образом, регуляторные изменения, которые сейчас идут полным ходом, выведут российских эмитентов на один уровень с международными стандартами ESG-финансирования и позволят привлекать финансирование под углеродную трансформацию как на локальном, так и на международном рынке в соответствии с лучшими практиками.
— А как клиенты относятся к новому тренду?
— В части рынка облигаций мы стремимся вести текущих клиентов к укреплению ESG-профиля, чтобы у них появилась возможность выйти на рынки долгового ESG-финансирования. А при работе с новыми клиентами стараемся донести важность проработки ESG-повестки внутри организации и подключить их к процессу глобальной трансформации с учетом принципов устойчивого развития. Этому способствует постоянный приток международных и локальных сделок, которые подкрепляют нашу экспертизу и расширяют опыт консультирования по стратегии выхода на новый рынок ответственного финансирования.
В то же время инвесторы задают всё больше вопросов про ESG во время роуд-шоу, так как для них это стало приоритетом. Некоторые зарубежные банки не готовы входить в сделки по организации выпусков облигаций для эмитентов из спорных отраслей. ESG-повестка стала государственным приоритетом в России, и по мере развития рынка капитала появляются и вопросы, как избежать «зеленого камуфляжа» (greenwashing) в привлечении финансирования. Очевидно, что рынку, государству, эмитентам, инвесторам, регуляторам потребуется время, чтобы сформировать свое отношение, до консенсуса еще далеко. Но это уже правила дорожного движения по карте финансового рынка, которые придется соблюдать.
— Каковы ваши впечатления от форума в Глазго?
— В целом результаты COP26 вновь оказались достаточно противоречивы. С одной стороны, ни одна из стран-участниц не отрицает важности климатической повестки и того, что необходимо ограничить рост средней температуры в земной атмосфере в пределах 1,5 градуса Цельсия к 2050 году. Опубликованный по результатам конференции Климатический пакт Глазго (Glasgow Climate Pact) признает, что для достижения этой долгосрочной цели общемировой объем выбросов ПГ должен быть сокращен на 45% уже к 2030 году относительно уровня 2010 года.
С другой стороны, заметно, что лидеры ведущих мировых держав с осторожностью выражают свою готовность вкладываться в низкоуглеродную трансформацию, в частности, в том, что касается выхода из ископаемых видов топлива. Так, например, ни Россия, ни Китай не поддержали своим голосом декларации «О сокращении выбросов метана на 30% к 2030 году» и «О внедрении передовых зеленых технологий». К последнему соглашению, которое фактически затрагивает вывод угля из эксплуатации в энергетике, присоединилось и вовсе чуть более 1/5 от стран, присутствовавших на конференции.
Иначе говоря, словом «зеленую повестку» поддерживают все без исключения, делом — меньшинство. При этом вряд ли можно винить в этом те страны, которые всё еще демонстрируют зависимость от углеводородов, и в особенности это касается стран развивающихся, поскольку они заинтересованы в плавном переходе к зеленой экономике, а это предполагает продолжение эксплуатации углеводородов в энергетике как минимум в среднесрочной перспективе. И здесь проявляется еще одна структурная проблема, а именно дисбаланс отправной точки стран развитых и развивающихся. Последние зачастую не имеют достаточного количества капитала для того, чтобы реализовать необходимую долю вклада в декарбонизацию, притом что именно им в наибольшей степени предстоит сокращать свой углеродный след.
Основной вывод из конференции в Глазго — человечество переживает новый глобальный трансформационный процесс, который по своим масштабам сопоставим с промышленной революцией и изобретением компьютера. И главный вопрос, который отсюда следует: что можем сделать мы как один из ведущих игроков на рынках капитала для того, чтобы эта трансформация прошла успешно и максимально безболезненно?
Мы понимаем, что необходимо интенсифицировать поток капитала в зеленые отрасли в России и других развивающихся странах за счет внедрения в регуляторном пространстве новых стандартов ответственного финансирования, механизмов государственной поддержки и прочих стимулирующих мер. Как результат, бизнес, успешно реализующий трансформационные процессы, не только сохранит свою рентабельность, но и сможет улучшить качественные и количественные показатели своей деятельности.
Важнейшим фактором здесь выступает также и международное сотрудничество, поддержка наиболее уязвимых регионов и стран. Если прибегать исключительно к «методу кнута» и действовать поодиночке, на достижение Net Zero в срок рассчитывать не придется. Человечество должно прийти к осознанию, что углеродная нейтральность — это наша общая цель и двигаться к ней нужно сообща, а рынки капитала дают прекрасный набор инструментов для воплощения этой трансформации, причем в публичном пространстве.
